Очень хочу винограда. Сладкого. Зеленого. Киш-миш. Где-то года 4 назад у меня был период, когда я ела зелень. Хотя ела это сказано слабо. Покупала на рынке кензу, петрушку, лук, базилик, всякую другую зелень, которая была у торговок. Все это мелко резала. Заливала маслом и соевым соусом и салат готов. Махонький такой салатик на скромную мисочку. Салатик граммов на 400. Странный был вкус. А этот год ознаменовался виноградом. Виноград мне даже снится ночью. Какая-то виноградная жадность. Килограмм винограда в день просто жизненно необходимо. А то мысли только о нем. Сегодня вот обломалось. Завтра куплю. Нежно оборву ягодки с ветки. Вымою. Поставлю огромную миску перед собой и буду кушать-кушать-кушать. Виноградная жадность, однако.
2003-10-20
Ладошка была сама по себе. Без варежки, ведь время варежек еще не пришло. Без сумки – наверное потому что не доверяли ей сумку. Просто ладошка и все. И даже то что на улице дождь и листья уже не шуршат под ногами, а так догнивают в желании скрыться под снегом, не нарушало ладошкиного одиночества. Это хорошо глазам – им хоть есть куда и на что смотреть. Или ушам – слушать. И даже сопливому носу хорошо, потому что вечно о нем заботиться ладошка, аккуратно донося до него носовой платок. А вот кто позаботиться о ладошке? Вчера вот помниться, когда вечером выбирали книгу. Ах, как обрадовалась ладошка этой теплой коже переплета! Как было здорово, когда она принимала его от другой ладошки. Казалось еще минута и переплет полетит к черту, а она дотронется до той – другой….так быстро исчезнувшей. Ладошка не может видеть. Даже ребенок знает, что у ладошек нет глаз. Но ладошка может чувствовать. Чувствовать ладошка умеет очень даже. И не только тепло или холод, влагу или сухость. Нет – ладошка может чувствовать все. Даже настроение. Вот сейчас у нее грустное настроение. И во всей природе оно грустное. Кирпично-желтое. Нос бы сказал, что пахнущее промокшими листьям. Но то нос. У него все по другому. А ладошка…
Ладошка вздрогнула.
Другая. Неведомая пока ей.
Сухая.
Прохладная.
Дрожащая от робости и желания ладошка нежно обняла ее.
Она была удивительно робка…Но за этой робостью скрывалась такая страсть…
Ладошка почувствовала эту страсть. Не осеннюю страсть. Всепоглощающую страсть.
И сжалась.
Обняла ее боясь выпустить. Не веря, что в этом настроении осени есть для нее – ладошки- обжигающее (да, да! Именно обжигающее! Не смотря на кажущуюся прохладу) дыхание лета.
Ладошка крепко обняла ту – другую.
Теперь она уже не была сама по себе. Даже если останется опять одна, она знает что опять..та..другая…и все будет хорошо.
Ну, вы все понимаете.
Не стоит им мешать.
Ладошкам.
Ладошка вздрогнула.
Другая. Неведомая пока ей.
Сухая.
Прохладная.
Дрожащая от робости и желания ладошка нежно обняла ее.
Она была удивительно робка…Но за этой робостью скрывалась такая страсть…
Ладошка почувствовала эту страсть. Не осеннюю страсть. Всепоглощающую страсть.
И сжалась.
Обняла ее боясь выпустить. Не веря, что в этом настроении осени есть для нее – ладошки- обжигающее (да, да! Именно обжигающее! Не смотря на кажущуюся прохладу) дыхание лета.
Ладошка крепко обняла ту – другую.
Теперь она уже не была сама по себе. Даже если останется опять одна, она знает что опять..та..другая…и все будет хорошо.
Ну, вы все понимаете.
Не стоит им мешать.
Ладошкам.